О переходе в супертяжи, украинской школе бокса, своем отношении к патриотизму и поездках в АТО Александр Усик рассказал во второй части эксклюзивного интервью «Обозревателю». Первую часть читайте здесь.
— Появилась информация, что победителя боя Усик — Гассиев обяжут встретиться с «чемпионом в отпуске» WBA Денисом Лебедевым. Нужен ли вам такой поединок или это как Ломаченко — Пакьяо? Все-таки Лебедеву уже под 40.
— Я думаю, что ему просто не нужно возвращаться и боксировать. Мне кажется, это все разговоры. Конечно, если они хотят боксировать, то у них же по любому есть деньги? А нам деньги нужны (улыбается). Но это все просто разговоры. Я не думаю, что они могут обязать чемпиона выступать с ним. Пока не верю, что это реально.
— Климас сказал, что после финала WBSS вас ждет минимум три боя перед переходом в супертяжелый вес. Назывался возможный реванш с Бриедисом, а также поединки с Белью и Хэем. С кем из них вам интересно побоксировать?
— Я бы с удовольствием побоксировал и с Дэвидом Хэем и Тони Белью. Потому что парни достаточно крутые. Хэй вообще абсолютным чемпионом в крузерах был. У Тони пояс WBC — он чемпион мира «на каникулах». И Хэй еще был чемпионом WBA в хевивейте. Так что с обоими было бы интересно встретиться. Но я думаю, что эти бои не смогут состояться в крузерах. Это уже будут поединки в супертяжелой весовой категории.
— А сколько боев вам будет достаточно, чтобы подготовиться к желаемой встрече с Энтони Джошуа?
— Думаю, надо, как минимум, провести парочку хороших боев в суперах — не с «левыми» ребятами. С теми же Хэем, Белью, еще с кем-то. А потом уже можно и об Энтони разговаривать. Сначала надо себя «раскачать» в хэвивейте.
— Не обидно будет расставаться с поясами, уходя из крузервейта?
— А чего я их должен буду отдавать? Они у меня дома будут лежать. А то, что они станут вакантными — отлично! Пускай братва кочует, будут биться за них, будут хорошие бои.
— Сейчас любой поединок превращается в шоу, а бокс становится шоу-бизнесом. Как вы к такому относитесь, когда перед боями соперники «поливают» друг друга?
— На самом деле так и есть. Но все зависит от боксеров. Если они ведут себя так, то я не могу их осуждать. Они много болтают, но я ни в коем случае не буду никому говорить, чтобы он вел себя скромнее. Это их выбор. Кто-то такой болтовней притягивает к себе внимание, получает контракты, громкие бои, зарабатывает себе деньги и просто пропадает. Кто-то молчит, ничего не делая. Но тем самым зарабатывает деньги, пояса, внимание, любовь зрителей. А потом все равно уходит.
У меня такое воспитание, что я не могу кого-то оскорблять. Я верующий человек, православный христианин. И даже для шоу я не могу этого делать, потому что буду обманывать зрителя и самого себя. Потому что я наболтаю гадостей, а у него может быть мнительная семья. И его дочка, например, обидится, что ее папу так полили грязью.
— Так сложилось, что никто из украинских боксеров не ведет себя так, как те же американцы или британцы.
— Знаете, вот они могут что-то сказать, не выполнят этого и им совершенно без разницы — они вообще не запариваются. А если я сказал и не выполнил, то это балабол. Как так можно вообще? Пацан сказал — пацан сделал. Манеры — лицо мужчины.
— Василий Ломаченко недавно сказал, что украинской школы бокса не существует. По вашему мнению, это миф или реальность?
— (после паузы) Украинской школы бокса действительно нет. У нас нет специализированного центра, который готовил бы маленьких боксеров. Все ребята тренируются в регионах, в каких-то не совсем оборудованных клубах, подвальных помещениях. Из этих помещений выходят чемпионы, попадают на юниорские, юношеские, потом взрослые чемпионаты Украины. Выигрывают их, попадают в сборную и идут дальше. Но у нас действительно нет такого конвеера, как в том же Казахстане. Там бокс — спорт № 1 в стране.
— И там государство обеспечивает боксеров, в отличие от нас?
— Там государство воспитывает боксеров, вкладывает в них деньги. Учеба, питание, форма — там ребята не парятся по этому поводу. Вот как родителям из бедной семьи отдать ребенка на бокс? А там, если ты показываешь результат, тебе это дают. То есть — выживание. Хочешь заработать и вылезти из нищеты — тренируйся, отдавайся. И тебе дадут сначала обувь, форму. Понятно, что тебя будут кормить, поить, возить на соревнования. А потом в конечном итоге ты получаешь зарплату, стипендию. Надо это делать — у нас такого нет. Понятно, что есть от кого-то какая-то помощь личным тренерам, которые тренируют дома. Но это помощь не от государства.
— Сейчас опять пошли разговоры, что хотят запретить аматорский бокс на Олимпийских играх. К чему это приведет, если все-таки примут такое решение?
— Думаю, что убирать бокс из олимпийских видов спорта — большая глупость. Эта тема поднимается AIBA уже не первый раз. Это бизнес. Нельзя убирать бокс, потому что он является родоначальником олимпийских игр. Как можно убрать кулачный бой, который был видом спорта еще с древних времен?
Взять керлинг. Офигенно зрелищный вид спорта! Один утюг разгоняет, пуская его по льду, а другие трут шваброй, чтобы он дальше доехал. Я не хотел бы принижать какие-то дисциплины, но посмотрите историю: бокс, борьба, легкая атлетика — это те виды, которые были изначально на первых Олимпиадах. Думаю, что бокс не уберут.
— Есть ли какая-то разница, когда слышишь гимн, стоя на подиуме на Олимпиаде в любителях, и когда ты в ринге уже в профи? Что-то поменялось в вашем восприятии?
— Да нет. Так же, как и на Олимпиаде, так и сейчас. Когда я стою и слышу гимн Украины, внутри серце колотиться, мурашки по тілу йдуть.
— Что для вас означает патриотизм?
— Патриотизм — это четкое понимание, почему мы должны жить хуже, чем другие (смеется). По крайне мере кричать «Слава Украине!» — не является патриотизмом. Патриотизм — когда ты молча сидишь дома на диване, смотришь по телевизору условно Олимпийские игры. И когда твой соотечественник выигрывает, ты наблюдаешь за ним, как его награждают, надевают медаль, играет гимн, а ты молча встаешь. И делаешь это втихаря, а не на публику. Вот это является патриотизмом.
— Вы неоднократно ездили в зону АТО, поддерживали там наших ребят. Как вообще возникают идеи поехать на передовую?
— Я шесть лет служил по контракту в погранвойсках, когда мы еще боксировали по аматорам. И у меня осталось очень много знакомых ребят, пограничников, с которыми я до сих пор поддерживаю дружеские отношения. Еще там есть старший товарищ, с которым я дружу. Цель поездки — поддержать ребят морально. Мы духовно общаемся с ними, сидим чай пьем, кушаем.
Их просто нужно поддержать обычным вниманием. Я это делаю не потому, что хочу, чтобы это показали по телевизору. Если взять мои соцсети, то я не кричу, что поехал в зону АТО. Мне не нужно на этом пиариться. Я не бью себя в грудь и не говорю: смотрите, куда я поехал! Я еду к людям.
— Страх присутствовал?
— Там опасно. Когда я крайний раз был, то там стреляли. И меня ребята брали за голову и прикрывали. Но страха не было. Я не знаю почему, но как-то спокойно было. Когда туда собирался, то мы сходили в церковь, помолились, поблагодарили Бога и я поехал. Понимаю, что это очень опасно там находиться. Потому что мы на передке, на «нуле». Но ребята внушают спокойствие, страха нет.
Они мне пишут после поездок: «Сань, спасибо тебе, растормошил, мы отвлеклись чуть-чуть». Знаете, человеческих качеств никто не отменял. Ты можешь быть человеком или паскудой. Мне второй вариант не нравится. Я выбираю быть человеком.
— Вы, когда ездили, то делали ребятам салат. А дома готовите?
— Дома не готовлю, но могу помочь. И посуду помыть. Кстати, представляете, я сейчас год спустя разобрался с посудомоечной машиной. И теперь в ней все мою. Но я могу нарезать салатик, фруктовую нарезку сделать, еще что-то. А вот готовить... Могу яичницу сделать или овсяночку сварить. Не просто кипятком залить. Потому что если заварить, то она не такая. А именно приготовить. Я знаю, сколько надо по времени варить. А так, в принципе, я не готовлю.
— А кто вкуснее готовит: мама или жена? Или может быть теща?
— Я не буду никого обижать. Потому что сравниться с маминым борщом может только мамин борщ. А мяско с ананасиком безупречно вкусное от моей любимой жены. Ну, и теща тоже вкусно делает разную еду.
— Александр Усик позиционируется как спокойный и уравновешенный семьянин. А легко ли вас в жизни вывести из себя?
— (улыбается) Если это может произойти, то оно будет печально для того, кто это делает. Но я больше прибегаю к тому, что человеку можно объяснить. Даже если я 100 раз повторю. Да, если он не поймет и через 100 раз все равно будет продолжать какие-то действия, то...
Например, кто-то начинает подымать панику в закрытом помещении, а я понимаю, что нам здесь допустим надо находиться сутки, то я этого человека нокаутирую. Потому что он будет поглощать слишком много кислорода. Это раз. А второе — из-за него могут запаниковать все. Дать ему по бороде легенько, посадить, чтобы он пришел в себя и тихонечко сказать: «Не паникуй, а то может повториться».
— Что вас больше всего раздражает в людях?
— (смеется) Тупость. То, что люди не хотят учиться. И не умеют слышать. Слушают, но не слышат.
— И напоследок: что хотели бы сказать украинцам, которые вас поддерживают?
— Я хочу поблагодарить их за то, что они меня поддерживают. Искренняя благодарность им и поклон. Хочу сказать им: пускай наблюдают дальше, пишут, читают обо мне. Потому что, чем дальше в лес, тем интереснее сказка. Всем добра!
