Хабиб Нурмагомедов — о подготовке к титульному бою, феномене своей популярности и шансах ведущей бойцовской организации провести турнир в России.
Один из самых узнаваемых российских спортсменов Хабиб Нурмагомедов близок к тому, чтобы стать первым представителем РФ, которому достанется титул чемпиона самого престижного бойцовского промоушена UFC. 7 апреля он сразится за пояс с американцем Тони Фергюсоном. Контракт на бой уже подписан. Боец смешанных единоборств рассказал об отношении к собственной популярности, неприязни к будущему оппоненту, финансовом феномене Конора МакГрегора и перспективах проведения первого в истории турнира UFC в России.
— Недавно вы ездили в Бишкек. На встречу пришло более 10 тыс. болельщиков, многие из которых то и дело пытались прорваться к вам. Это доставляет приятные эмоции или все-таки немного напрягает?
— Эмоции очень разнятся. Я не могу наслаждаться своей популярностью. Конечно, есть чувство радости, что работа проделана не зря, но это и настораживает. Я люблю свободно передвигаться, чтобы меня не беспокоили, но, видимо, надо уже смириться с тем, что любое мое появление где-либо сопровождается суетой. Если честно, не ожидал, что в Бишкеке соберется столько людей. Организовано всё было на высшем уровне. Единственное — хотел бы извиниться за то, что не смог сфотографироваться со всеми (смеется).
— Желающих было много?
— Я фотографировался без остановки! Меня даже охранники утром будили, просили сфотографироваться — мол, потом уже времени не будет.
— До боя в Бишкеке вы победили Эдсона Барбозу и в перерывах между раундами беседовали с Дэйной Уайтом. Во время поединка с Майклом Джонсоном делали то же самое. Это уже стало традицией?
— Наверное, эмоции.
— Вы с ним в дружеских отношениях?
— Он воспринимает меня таким, какой я есть. Думаю, у нас хорошее мужское отношение друг к другу. Например, после боя с Барбозой он мне позвонил, пригласил сходить на баскетбольный матч между «Филадельфией» и «Бостоном». Мы сидели в первом ряду, мне приятно такое внимание. Когда я получал травмы, он интересовался моим здоровьем, оплачивал операции.
— До боя с Эдсоном Барбозой у вас был более чем годичный перерыв, но американская публика приветствовала вас активнее, чем его. Откуда такая расположенность со стороны зрителей в США?
— Сам не знаю, это тяжело объяснить. Я выходил на арену, видел огромное количество папах в зале, много людей поддерживали меня как до, так и после боя. Если честно, подобное очень мотивирует. Это всё так свалилось... Не знаю, к чему это приведет — процесс неконтролируемый, я к такому не привык. Надеюсь, всё к лучшему.
— Складывается ощущение, что из всех российских бойцов в UFC вы единственный поняли, как нужно работать с публикой, чтобы стать популярным в Америке...
— Я бы сказал, многие бойцы это понимают. В моем случае, считаю, это связано с тем, что я продолжаю выигрывать. Ты можешь хорошо работать с аудиторией, но при этом проигрывать. Так что, наверное, тут играет роль совокупность всех факторов.
— Известно, что в США с большим интересом следят за бойцами, которые активно проявляют себя вне клетки...
— Да, разумеется, но я не занимаюсь трэш-током. Просто говорю то, что думаю.
Например, когда я выражаю желание «сломать сопернику лицо», так оно и есть на самом деле. Оппонент выходит с той же целью. Мне не кажется это чем-то плохим.
Назовите мне любого из моих противников — я со всеми поддерживаю хорошие отношения. Есть два бойца (Конор Макгрегор и Тони Фергюсон), которые мне неприятны как личности. Там трэш-ток не только на словах, но и на деле. Мне не нравятся эти люди, и я буду делать всё, чтобы их победить.
— Бой с Тони Фергюсоном вам предстоит 7 апреля. Можно ли сравнить ваши отношения с отношением друг к другу именитых Джона Джонса и Дэниэля Кормье?
— Нет, я бы не проводил параллели. Почти, но не совсем так. В отличие от Кормье я проигрывать Фергюсону не собираюсь (смеется).
— Поединок с Тони Фергюсоном переносился уже три раза. Вы не успели перегореть за то время, что пытаетесь встретиться с ним в клетке?
— Для меня это интересно. На бой с ним выйду как на смерть. У меня нет другого выхода. Этот бой покажет, кто из нас лучший.
— Сможет ли он сделать вам что-то, чего не смогли другие соперники?
— Конечно, нет никакой недооценки, но, когда я схвачу его тонкую модельную талию, едва ли он сможет что-то сделать. Многие говорят, что он хорош в партере, у него опасные локти и так далее.
Но и я могу продемонстрировать много вещей, которых еще никто не видел. Это и делает наше противостояние интересным.
Я сам никак не могу этого дождаться. Постараюсь поскорее закончить тренировки, добиться нужного веса и, как говорится, размазать его.
— Когда начинаете полноценную подготовку?
— 8 февраля улетаю в США в тренировочный лагерь.
— Потом, наверное, хотели бы встретиться с Конором Макгрегором?
— Так как его почти лишили чемпионского пояса, необходимости в этом нет. Если у него будет пояс, я отобью его.
— Распространено мнение, что вы и Тони Фергюсон превосходите Конора Макгрегора в бойцовских навыках. Согласны?
— Конор хороший боец, просто ему надо больше драться. Меня тоже критиковали фанаты — мол, я не очень часто выхожу в октагон. Я ломался, рвал связки, спину, руку, ломал ребра... Чего только со мной не было. За последние три года мне провели пять серьезных операций, но я возвращался, чтобы оставаться активным. А что делает Конор? Он здоров, но не дерется.
— Тем не менее он остается самым высокооплачиваемым бойцом ММА...
— Тут играет важную роль финансовый момент. Это самый дорогой боец, он несет UFC золотые яйца, поэтому его так оберегают. Думаю, это оправдано. Но и мы с Тони не последние люди в организации. В UFC сказали, что нашего боя (если не брать в расчет Макгрегора) ждут больше всего. Такое заявление появилось не на пустом месте. Это говорят исходя из цифр, рейтингов и мнения болельщиков.
— Вам что-то известно о намерениях UFC провести турнир в России в 2018 году?
— UFC очень хочет в Россию и делает всё возможное для этого. Они хотят даже сделать специальные условия платных трансляций, которые будут доступны населению.
Шансы на то, что UFC будет в нашей стране в сентябре, — 50 на 50. Будет ясно летом.
Я думаю, что всё получится, но, скорее всего, сам там драться не буду. В UFC заинтересованы, чтобы я выступал на номерных турнирах в США.
— Правда ли, что Зиявудин Магомедов купил долю в UFC?
— Всё может быть. Я не знаю подробностей, но вроде бы пока только идут переговоры, договоренностей нет.
— Вы сказали, что UFC вряд ли вас поставит на турнир в России. Ранее ваш отец Абдулманап Нурмагомедов говорил, что в родной стране вы можете провести бой и бесплатно. Такой расклад реален?
— Если это желание отца, то конечно. Почему нет?
